Требуется волшебница. (Трилогия) - Страница 195

195

Когда я вылила три кувшина воды, чтобы смыть краску и Аврика увидела свои золотые локоны, то замерла, как громом пораженная. Такого подарка судьбы она явно не ожидала. Глаза служанки, теперь ставшие ярко-голубыми, засияли так, словно она выиграла миллион. Впрочем, даже десять сундуков с золотом не сделали бы ее счастливей, чем золото ее собственных волос.

– Какое чудо! На меня пролился золотой дождь, – прошептала она, проводя рукой по волосам. – А это навсегда или только на время?

– Навсегда. Только это чудо надо обновлять время от времени, по мере отрастания корней. Но я обеспечу тебя всем необходимым, и ты сможешь делать это сама, – заверила я, пометив на будущее, что надо будет не забыть оставить девушке пожизненный запас краски.

– Я тоже буду волшебницей?

– В каком-то смысле…

– Вы так добры ко мне! Такой цвет волос может быть только у богинь…

– Теперь Сатур точно не устоит. А сейчас хватит вертеться перед зеркалом, продолжим, – я взяла в руки плойку и накрутила на нее светлую прядь…

Через полчаса волосы были завиты в мягкие волны, ресницы накрашены удлиняющей тушью, глаза очерчены подводкой, губы покрыты розовым блеском. В завершение благотворительности я презентовала Аврике голубую тунику, цвет которой необыкновенно шел к ее глазам, и флакон туалетной воды «Эскада».

Когда я подвела девушку к зеркалу, я почувствовала себя великим Мерлином, совершившим величайшее в своей жизни волшебство. Вместо серой мышки с тусклыми глазами передо мной стояла ослепительная красотка с искрящимися очами, которая украсила бы обложку любого глянцевого журнала. Новый цвет волос фантастическим образом преобразил ее лицо, умелый макияж скорректировал несовершенство черт, подчеркнул миндалевидный разрез глаз и вьщелил красивый контур губ, локоны шелковой волной струились по плечам, на шеках зацвел естественный румянец. Аврика буквально засияла изнутри, преобразившись не только внешне, но и внутренне.

Рассыпавшись в благодарностях, окрыленная Золушка умчалась обольщать своего принца, а я устало опустилась на постель. Надо срочно выбираться отсюда. Но я подумаю об этом завтра.

За окном висела полная луна, сквозь раскрытые окна балкона долетал шум моря, не засыпающего даже ночью. Не спалось и мне. Несмотря на довольно насыщенный день и усталость, юноша Морфей не торопился включить меня в свои нежные объятия. Старуха-бессонница нашептывала мне новые думы и рисовала картины одна другой краше: а что, если, пока я здесь прохлаждаюсь, похитителям уже удалось прибрать к рукам остальные камни? Что, если уже завтра цунами смоет мой дворец и на его месте обоснуется Атлантида? Что, если я навсегда застряла в этом мире и больше никогда не увижу Ива, не вернусь домой? Что, если… Поток моих депрессивных мыслей был грубо прерван громкой возней на балконе – и до меня донесся приглушенный шепот.

– Что, если она разозлится и превратит нас в баранов?

– Дурак ты, Мегатуп! Это ж богиня любви – она не умеет превращать людей в животных, она только влюбляет их друг в друга.

– Это еще хуже! – ужаснулся тот. – Подумать только – влюбиться в тебя, Архилох! Уж лучше провести остаток жизни бараном!

– Сам ты баран! Больно ей надо влюблять тебя в меня! Уж скорее она внушит нам любовь к ней, чтобы мы отказались от своих планов и не стали ее похищать.

Похищение? Я затаила дыхание – так-так, похоже, сегодня удачный день. Только бы эти бараны не испугались и не передумали меня похищать! Главное – выбраться из дворца, а там уж я как-нибудь с ними справлюсь и сбегу на берег моря.

– Не хотелось бы… Хоть она, говорят, и красавица, но у меня же семья, дети, жена на сносях, тесть в сенате!

– Вот поэтому, дубина, прикуси язык и молись, что бы она не проснулась прежде, чем мы ее одурманим!

– Вот ведь оказались меж двух огней. Куда ни ткнись, а гнева богов не избежать. Вернешься с пустыми руками – навлечешь на себя гнев нашей лучезарной, похитишь эту – заработаешь себе другого сильного врага.

Интересная картина получается. Это кому ж из богинь я так насолила, что та даже похищение мое решилась организовать?

– Заткнись, Мегатуп! Лучше загляни – там она или нет, спит или бодрствует? У тебя зрение получше…

В окне мелькнула темная тень и исчезла.

– Там, – доложил Мегатуп. – Только она или нет, и спит ли – знать не могу.

– Дал же Зевс напарничка! – проворчал Архилох. – Интересно, кто еще может спать в покоях богини на ее кровати? А кабы она не спала, думаешь, мы бы с тобой еще об этом не узнали?

– Ты думаешь, она бы снизошла до того, чтобы с нами поздороваться?

– Ага, а потом бы сама залезла в мешок, позволила связать себе руки и одурманить эфирией. И как только Анфея согласилась выйти за тебя замуж?

– Я сказал ей, что буду посвящать ей стихи и читать их на площадке перед ее домом до тех пор, пока она не ответит «да», – признался Мегатуп.

– Тогда у нее просто не было иного выхода спасти свое честное имя, – согласился его напарник. – Готов? А то так до рассвета не управимся.

– Чему быть, тому не миновать. Пошли.

В раскрытых дверях балкона возникли силуэты двоих высоких мужчин, и я закрыла глаза, изображая спящую красавицу в глубокой коме. Осторожные шаги и громкое дыхание возвестили о том, что похитители совсем близко.

– Какая красивая, – раздался шепот Мегатупа.

– Дурак ты, Мегатуп! При такой жене заглядываться на других женщин!

195