Требуется волшебница. (Трилогия) - Страница 348

348

– Ты что? – с волнением спросил Коля.

– Порядок, – успокоила его я и, проведя ладонью по сухой одежде, сказала: – Спасибо.

– Давай-давай, издевайся, – буркнул он и отвернулся.

Видно, никак не может мне простить, что я спасла нас обоих от гибели, а он всего лишь применил мелкое бытовое заклинание. Что ж, не буду его переубеждать, сейчас его лучше оставить в покое. Вон как обиделся, даже забыл свою одежду высушить – а с его кушака целый ручей стекает.

В полной тишине мы кружили по лесу не меньше часа. Любава, может, уже давно свои ловушки понаставила и домой вернулась. Сейчас как раз ходит по развалинам и клянет нас во весь голос.

– Вот что, нам надо в деревню вернуться, – озвучивая мои предположения, произнес Коля.

– То-то Любава нам обрадуется! – заметила я.

– Обрадуется – не обрадуется, а нам без нее путы не снять. Уж лучше мы ее возле дома дождемся, чем по лесу плутать без толку.

Пришлось признать его правоту и повернуть обратно к деревне. Но Коля не стал возвращаться на проторенную дорогу, а указал на неприметную тропинку.

– Тут напрямик к деревне выйдем, – пояснил он. – И быстрее получится.

Тропинка оставляла жуткое впечатление. И так-то прогулка по лесу, окутанному злой магией, была мрачной, но тут казалось, что за каждым кустом притаилось чудовище, корни каждого дерева точат черви, а в кроне беспокойно бьется неприкаянная душа.

Однако поводов беспокоиться не было – в пределах видимости не было ни одной магической паутины. Но чем дальше мы шли, тем больше хотелось свернуть с тропинки и бежать прочь. А ощущение, что впереди мы увидим что-то страшное, все больше крепло.

– Долго еще? – не выдержала я, обходя очередное разлапистое «чудовище».

– Уже совсем близко, – пояснил Коля. – Сейчас свернем вон за той рябиной, а там напрямик всего ничего.

Обнадеженная его словами, я прибавила шагу, обогнала Колю, первой обошла рябину и так и замерла с занесенной ногой. Варфоломей вжался в землю и зашипел. Куда ни глянь, повсюду была паутина. Она опутывала деревья и траву: кружевным пологом, раскинутым от кроны к кроне, застилала небо и плотным ковром покрывала землю. Нога замерла в нескольких сантиметрах от паутины. Еще шажок – и не выбраться из смертельной ловушки, в которой уже есть одна жертва. Между деревьями по краям дороги натянут в воздухе плотный холст паутины, и на нем, окутанная, как гусеница коконом, в метре над землей, безжизненно повисла Любава. В ее лице не осталось ни кровинки, под глазами – черные провалы, словно нарисованные углем, но самое страшное – у нее нет губ.

– Ты чего столбом стоишь? – Голос Коли оглушает, и, прежде чем случится непоправимое, я оборачиваюсь и толкаю его прочь, раньше чем он столкнет меня в паутину и ступит в нее следом.

– Ты что? – обиженно вскрикнул он, но взглянул на меня и осекся.

– Иди за мной, только осторожно, – предупредила его я и подвела на два шага к паутине.

Краска схлынула с лица парня, и тот сделался такого же цвета, как Любава.

– Давай назад, – потянула его я, испугавшись, что паутина действует на него и на расстоянии.

– Я ее вижу, – прошептал он, потрясенно глядя перед собой.

– Любаву?

– Паутину!

Интересные дела. На озере ничего не видел, на поляне не видел, а сейчас прозрел. Или паутина обрела уже такую мощь, что видна и невооруженным взглядом?

– По… мо… – донесся еле слышный шелест, и паутина, растянутая между деревьев, чуть шевельнулась. – По… мо… ги… те…

И я с ужасом увидела, как белое, словно мел, лицо Любавы прорезает тонкая щель. Впечатление было таким жутким, что я не сразу поняла, что никакой щели нет, это шевельнулись губы чародейки – такие же белые, как кожа, почти незаметные на лице.

– По… мо… ги… те… – с усилием повторила она, глядя на нас с невыразимым мучением.

– Но как? – воскликнул Коля, не оставшийся равнодушным к страданиям чародейки.

– Ос… та… но… ви… те… ее, – выдохнула Любава и безвольно обвисла в паутине.

Коля выругался и принялся махать руками и бормотать что-то под нос. Я отстраненно смотрела на его старания. Уж если он не смог растопить ледяной кокон, в который угодила я, где уж ему справиться с паутиной?

– Так ты ничего не добьешься. Лучше попробуй привести ее в чувство, – посоветовала я. – Пусть расскажет, как снять чары.

Коля чего-то там забормотал, вытянул руку, и солнечный зайчик скользнул по белой щеке Любавы, а ее ресницы дрогнули. Встретившись с ней взглядом, я торопливо отвела глаза. Столько боли и отчаяния я не видела никогда в жизни.

– По… мо… – прошептала она.

– Как? – выкрикнул Коля. – Скажи как?

– Не… зна… – выдохнула Любава, и по ее щеке скатилась хрустальная слезинка.

– Кто приказал тебе делать это? – спросила я. – Кто писал тебе на бересте?

Любава метнула на меня взгляд, подобный кинжалу, и закрыла глаза.

– Идем отсюда. – Я обернулась к Коле: – Она ничего не скажет.

– Но мы не можем оставить ее здесь! – опешил он.

– Она сама угодила в свою ловушку и не знает, как из нее выбраться. А нам нужно искать способ спасти лес и реки. Идем.

– Никуда я не пойду! – заартачился парень.

Я развернулась и зашагала прочь. Вскоре за спиной послышались шаги. Я не оборачивалась, только прибавила шагу. Хотелось скорее выбраться с тропинки, ведущей к страшной паутине, которая погубила свою создательницу.

– Нет в тебе жалости, – тихо произнес Коля у меня за плечом. – И в кого ты такая злая?

348